Крупное издание The Guardian на своих страницах опубликовало интересную и ранее неизвестную информацию о знаменитом писателе Владимире Набокове.
Автор создал стихотворение, посвященное Супермену в 1942 году, но редактор The New Yorker Чарльз Пирс отказался его публиковать. Стихотворение называется «Плач человека завтрашнего дня» или «The Man of Tomorrowʼs Lament».
Стихотворение было найдено литературоведом Андреем Бабиковым в библиотеке Йельского университета. Он пишет:
«Пирс и представить себе не мог, что отказ The New Yorker в публикации, возможно, первого в истории стихотворения о Супермене будет означать, что оно нигде никогда не появится. Он также не мог предвидеть, что его автор к концу 50-х станет всемирно известным писателем»
Набоков написал произведение, вдохновившись обложкой комиксов «Супермен № 16». Автор рассказывает в нем о переживаниях супергероя, который не может иметь с Лоис Лейн детей. Их брак был бы роковым для девушки.
Представляем вам то самое стихотворение о Супермене, переведенное режиссером Михаилом Идовым, которое он опубликовал в своем твиттере:
Владимир Набоков
«Плач человека завтрашнего дня»
Носить очки — мой долг. Иначе враз
И легкие ее мой суперглаз
Узрит, и печени дрожащий ком
Покажется, как в водорослях сом,
В сени костей. Измученный изгой,
Слоняюсь я по свету, словно мой
Из «Лира» соименник. Весь мой вид —
Носи я хоть трико, хоть тройку-твид —
Мне ненавистен: и могучий торс,
И каждой мышцы корабельный трос,
И синий чубчик. Ключ моей хандры —
Не пропасть, разделившая миры
Фантазии и Факта от и до
(Мне не слетать в «Орлиное гнездо»
И даже по призыву не попасть);
Меня постигла худшая напасть.
Я молод, полон сока, что твой клен,
И, что неудивительно, влюблен.
Но все позывы сердца и души
Стальной рукой не хочешь, а души:
Моя любовь — землетрясенье, смерч,
И брачный час сулит невесте смерть,
Отелю снос, а рядом с ним домам
Как минимум ремонт оконных рам.
А ежели она переживет
Сей взрыв любви? Какой зачнется плод?
Что за младенец ринул бы на свет,
Сбив с ног врача? Он в возрасте двух лет
Сломал бы в доме каждый стул и стол,
А ножкой топнув, рухнул через пол;
Нырял в колодец в три; в четыре-пять
Сигал бы в печь на «я иду искать»;
К восьми играл бы в поезда, подняв
Над головой всамделишный состав;
А к девяти бы всех моих врагов
Избавил от оков. И был таков.
Вот почему, где я бы ни летал,
Как высоко, как ни был плащ мой ал,
Погони за карманниками мне
Скучны. Парю в небесной желтизне
Один. Плечистый, но сутулый Кларк,
Из мусорного бака взяв пиджак,
Сминает плащ и прячет в тот же бак.
Год-два спустя: аллея, Централ-Парк,
И статуя моя. И женский вздох:
«Ах, Кларк, как он чудесен!» Да, неплох,
Я бормочу, вздыхая втайне — но
Обычным парнем быть мне не дано.
